Личный советник: конструктивный критик

Третьим из моих советников был Сэнди Дженкс, в течение долгого времени возглавлявший консультативный центр при Колледже Бостона. Его я знал еще со студенческой скамьи, поскольку именно он и пригласил меня войти в состав своей рабочей группы по выработке способов противостояния ухудшению ситуации в общежитиях.

(Это была одна из самых ранних «целевых групп», провозвестниц сегодняшних семинаров по тим-билдингу.

созданных в высших учебных заведениях). По результатам работы нашей целевой группы была развернута общеинститутская программа снижения трений между фракциями студентов и взаимного обучения студентов и административно-преподавательского состава навыкам коллективного решения проблем.

Ее руководителями были: от преподавателей — Сэнди, от студентов — я. Наши программы и проекты в области разрешения конфликтных ситуаций были настолько успешными, что вскоре их результатами заинтересовались за пределами колледжа.

Именно поэтому уже на втором курсе я получил возможность принять участие в своем первом в жизни консультативном проекте для Университета штата Нью-Йорк.

После этого последовал еще ряд проектов в других учебных заведениях.

Поскольку эта работа постепенно отнимала время, которое я мог бы потратить на занятия, я предпочел уйти из института в конце второго курса.

В течение последующих двух лет я занимался практической работой в области тимбилдинга и разрешения конфликтных ситуаций и стал руководителем клуба для подростков в одном из провинциальных городов Америки.

Все это время Сэнди следил за моей карьерой, и мы встречались с ним каждый раз, когда я приезжал в Бостон. Он убедил меня вернуться в институт, и. я уверен, оказал очень серьезное влияние на принятие решения о моем восстановлении в институте.

После этого мы много и успешно совместно работали над превращением нашей первичной программы в центр исследования динамики группового поведения (существующий и поныне, спустя 30 лет). После того, как я окончил институт, мы остались друзьями, и Сэнди периодически приглашал меня выступить с лекциями перед студентами.

Его всегда интересовала моя карьеры, но со специфической точки зрения: его интересовало, был ли я как профессионал удовлетворен выбранным поприщем.

Сэнди был моим персональным советником и конструктивным критиком. Всю свою жизнь он работал преподавателем и руководителем исследовательских групп.

Для него были чуждыми консалтинг как отрасль бизнеса, компьютерные программы и все тс вопросы организации производства, распределения продукции финансовых услуг, которыми я занимался.

Но его отстраненность от этих проблем как раз и позволяла ему конструктивно слушать и критиковать меня, помогать мне сохранять присутствие духа и ясность ума. Когда мы встречались, я больше рассказывал ему о своих эмоциях по поводу скорости перемен, чем о сути происходящею. Я мог выразить свое удовлетворение удачно осуществленным проектом, не вдаваясь в его детали.

Весьма скоро Сэнди стал единственным человеком, с которым я мог открыто обсуждать собственные эмоции.

Постепенно я понял, что мои беседы с Сэнди позволяли мне самому лучше понимать собственные эмоции и реакцию на происходящее и по-новому видеть, казалось бы. хорошо знакомые вещи.

Это было особенно полезно в то время, когда и я, и компания находились под жестким прессингом реформирования. После наших бесед я чувствовал большую уверенность в отношении тех путей будущего развития, в которых я сомневался, и яснее видел причины недавно совершенных ошибок — и не потому, что на них указывал Сэнди, а потому, что я сам «проговаривал» ситуацию от начала до конца с человеком, слушавшим меня внимательно и вдумчиво.

Сэнди обладал огромным опытом бесед с людьми, нуждавшимися в помощи. Он умел задавать вопросы и сосредоточенно слушать, он знал, когда лучше быть сдержанным и дать мне возможность «разогнаться», а когда — быть жестким.

Но все эти его способности не оказали бы на меня такого воздействия, если бы за ними не стояли благородные помыслы.

Сэнди был совсем не обязан тратить на меня свое время, ибо никто ему его не оплачивал, но он всегда находил это время для наших бесед — по своей доброй воле.